Я знаю, что ты наблюдаешь за нами прямо сейчас. Смотришь на Польшу напуганными глазами. Неопределенные жесты Франции. По расчетным шагам Германии. Раздражающие крики Латвии. Скептическая явка Венгрии. Расслабленное ограбление Италии. Молчаливое молчание Израиля Длинный привет США и Канаде. И глазами сотен других стран. 

Ты больше не смотришь на меня. Вы часто смотрите вниз на свои глаза. Особенно когда прикрываем детей во время очередных ракетных обстрелов. И когда решишься поднять глаза, посмотри впечатлённым. Глядя друг на друга: вы слышите, что за Украина? Ее поливают выпускниками и она стоит. Она покрыта крылатыми ракетами, а она стоит. Ее везде брызгают сраными танками, а она стоит. Она прямо называется “aim veri sorry and dipli consulation, bat… “, а она – “ты, ну ты знаешь, я пошла в самолёт сбить. “Ее до пределов глаз давит ядерной кнопкой, а она смеется и молча колотит бандеровский смузи. 

Мир не дышит, мир панически покупает йод, а он стоит. Что это за Украина стала? Что было в молоке ее матери? Чем кормят эти солдаты тысячи рук добровольцев?

Ты знаешь, мир, а ты действительно не знаешь. А мы наверное и не знали до сих пор. Не знал, что у нас такая сила. Такая сила. И такая любовь. Всегда был. Просто годами лежал под развалинами Советского Союза, русского меры, перья голубей мира и ветвь деревьев любви. Лежу здесь и жду, пока он взорвется. Чтобы взорваться не от страха. Страх – это то, что ты чувствуешь сейчас мир. И мы чувствуем что-то другое.

Мы чувствуем ярость. За каждого убитого ребенка. За каждую вечную судьбу. За каждый город, который сгорел. За каждую разбитую мечту. И эта ярость придает нам силы.

Мы чувствуем свободу. Впервые. По-настоящему. Такой резкий и мощный. Голая, уязвимая и одновременно такая мощная свобода. И эта свобода дает нам силы.

Мы чувствуем любовь. О, как мы чувствуем любовь. Когда нет своих и чужих. Когда все родные насколько это возможно. Когда миллионы рук методично прокладывают путь к победе каждый на своем месте. И эта любовь дает нам силы.

Поэтому, мир, не бойся. Мы на страже. И если вдруг стесняетесь спросить, мы скажем себе: да, придет весна, и она будет желто-голубой. Боишься ты или нет